Ценности

Ценности «Когда я была близка к краю?» * Школа. Высокие потолки лестничных пролетов. Шум — в основном снизу, там средние классы, бегают, кричат, что ещё обычно делают на переменах? Девочка, ещё подросток, прячет руки в карманах длинной кофты на замке, мнется у окна. Ученики здесь только идут по лестнице, коридор с кабинетами — за проемом с открытой дверью, все свои там. А она ещё топчется у подоконника, неуверенно отходит и прижимается обратно. — Ты чего тут? Идём, — одноклассница, поднялась по лестнице и теперь кивает в сторону коридора. — А, нет, я сейчас, просто нужно что-то, — девочка смято отвечает, отворачивает голову, прячет лицо за волосами, руками. Снова одна на площадке. Теперь лестница пуста. Даже на третьем этаже никого пока нет, смех ещё ниже. Она все же подходит ближе, ставит ногу на край верхней ступеньки. Тот слегка закруглился под влиянием времени и ног. А она ведь всегда и на всех лестницах боялась сорваться, поскользнуться на краю. Вздох — нет. Смотреть страшно. Лучше повернуться спиной. Теперь уже пятки касаются края ступени, немного покачиваются назад, но пальцы рук на перилах не разжать. Так будет высоко, можно головой сильнее приложиться. Она тогда и садится на корточки, все еще спиной к лестнице и на краю. Так — хорошо, так можно будет кое-как сгруппироваться. Это ведь по сути легко, как кувырок назад. Даже легче, ведь не нужно будет помогать себе перевернуться... Нужно будет руками прижать голову к груди. Десять секунд, двадцать. Половина минуты. На глазах слезы, а она так и сидит спиной к лестнице, уже пятки держа в воздухе. На колени вперёд почти падает и подбегает к подоконнику, чтобы со злостью (на себя) сдернуть с него сумку. Поздно, по лестнице снизу уже шла компания людей. Уходящую спину смотрит удивлённый семиклассник, тихо поднявшийся и стоящий между пролетами. * «Не в прямом же смысле на краю! Хотя... Не важно. Забудь. Лучше покажи когда я сделала правильный шаг». * Ряд стульев перед сценой. Всего пять, все заняты. На крайнем сидит подросток, здесь немного младше. Стул — она сама его себе поставила, взяв от стены, где рядами и нагромождениями стоят все остальные — удобный и с мягкой обивкой, остальные сидят на них свободно, расставив ноги, развалившись, покачиваясь. А у нее словно бы в спине пружина сломалась. Плечи прямо, ровно, спинки стула не касается, ноги под прямым углом, руки на коленях. Подбородок пытается держать выше, но постоянно взгляд отводит, опускает. И зубы сжаты. Часто моргает, чтобы проклятое жжение глаз убрать. Остальные четверо подростков слушают женщину, но посматривают в ее сторону, осматривают. Им учиться, работать с ней, играть. А если пластичные задания, она так же замрет? Женщина сидит на краю сцены и продолжает говорить свое, глядя сразу на всех и на каждого в отдельности, тоже осматривает длинные, чтобы прятать лицо, волосы, напряженную челюсть. И действительно Пиноккио ей привели. Но если получится раскрыть... Через закрытую стеклянную дверь ещё подглядывает мама. Беспокойно и тоже нервно, видит эту неестественную осанку. Нет, плохо это было, не нужно было приводить ее сюда, здесь ей ведь ещё хуже может быть, она же тихая... * «Это?.. Да. Скорее всего. А когда я смогла расслабиться?» * — У тебя красивая улыбка. — Правда? — и улыбка как раз широкая, во все зубы, так, что глаза немного щурятся. Она живее. Хоть в компании маленькой, два человека, но шумно рассказывает и смеётся, улыбаясь так. Театр или ровные зубы... По отдельности или соединяясь в отражении? * «Быстро. Когда мне было спокойно?» * Природа. Лесок, много больших палаток вокруг. И люди в форме, бродящие от одной к другой, разговаривающие, что-то решающие. Сейчас — свободное время, совсем немного, а после спать. Сейчас — ещё все отходят от учения. Сейчас — двое стоят на площадке и не двигаются. Девушка — а прошло ведь всего несколько лет — уже не дрожит так крепко, да и руки в чужих ладонях отогреваются. Паника отходит, дышать тоже легче, и мозг уже не зацикливается на тех громких звуках, что были, на криках и беге в непонятные стороны. Сейчас легче, и сердце тоже успокаивается, уже не давит на уши стуком изнутри. Сейчас — они стоят, прижавшись лбами, вокруг ходят люди, и сейчас хорошо. * «А что тогда я сделала неправильно. Где я ошиблась?» * Дом, просто квартира. День, солнце светит в окно. А на столе чипсы, сладости. Шторы закрыты. Она и правда сидит почти вверх ногами, ведь сползла на спину и согнутые ноги теперь подняты. На большом экране — видео, в руках — телефон, и пальцы скользят по экрану, печатают, останавливаются на смешном. Смешно — это когда уголки губ слегка приподнимаются и воздух выдыхается резко, шумно. — Эй, привет. Мы тут собрались компанией, хочешь выйти? Посидим, погуляем. — Ох, я бы с радостью, но времени нет. Дела, знаешь. И солнце садится, шторы уже открыты. Чипсов нет, фантики от сладостей. А поза такая же, пятками кверху. — Мгх, снова день впустую. Почему не было ничего интересного? * Молчание. За волосы уже не спрятаться. «А что мне... Когда мне было весело? По-настоящему». * Зима. Снежная: бело везде вокруг. Парк. И сугроб, огромный сугроб, куда свален, наверно, весь снег с дорожек. И дети, уже подростки, в тёплых куртках, в дутых шуршащих штанах. В сугробе — норы, большие, как раз под размер, чтобы можно было залезть, носы — красные, но девочки продолжают обсуждать, придумывать и рассказывать выдумки. А после — снова в сугроб, копать ходы и домики, так что только ноги и торчат. * Это всегда были все они.