Вопрос жизни
Мерное пищание приборов. Белые простыни, белые бинты, закрывающие лицо. И белые, уже уставшие от слез родственники.
«Повреждения серьёзные. Действительно чудо, что он ещё жив, но ничего обещать мы не можем. Это критическое состояние организма», — повисли в воздухе слова врача. Да и родные уже не молятся своими слезами, а прощаются.
Белеешь и ты. Прекрасно вписываешься в обстановку, друг мой. Пальцы слабо дрожат, но лицо у тебя ровное, губы крепко сжаты. Ещё не хочешь говорить? Я тоже не спешу, могу не нарушать священную тишину.
Это двадцать первый. Отсюда и твои эмоции: злость, почти ярость на себя, сожаление, раскаяние. Ты со всем набором чувств такой живой, все ещё, и во многие дни я гадаю, а останешься ли ты таким через вечность? Сейчас, наблюдая за тобой, я готов даже и проспорить это Ему.
Я уже проспорил, когда ты выдержал первый год. И второй тоже. На третьем я перестал спорить, но Он до сих пор продолжает мне так подмигивать с улыбкой, словно бы говоря, мол, ты был выбран не просто так.
Он сделал тебя противоположностью, и ты неожиданно начал справляться. Спасти целых двадцать людей — тебе это казалось подвигом, к которому можно стремиться, который полностью перевернёт мир. Но оказалось, что людей в мире страдает гораздо больше, я забираю их ежечастно и каждый день. Твоя квота — данная на год, вообще-то — закончилась, пока ещё само ее осознание не устроилось в твоём сознании, за неделю. И оставшиеся пятьдесят недель ты ходил за мной, нудя на каждую смерть, управшивая, умоляя. Такой милый наивный цыпленок, даже тогда до тебя ещё не дошло, в какую игру Он тебя притащил.
Ты можешь спасти от меня людей. Двадцать человек в год. И ты более-менее научился распределять это количество; всего пару десятилетий хватило твоему прагматизму, что не особо и радовало тебя... Но ты спасал хоть кого-то.
Но а сейчас? Почему сейчас лишь конец сентября, а у тебя уже истрачены все возможности?
Потому что в ноябре прошлого года ты дал волю эмоциям, а не описывал перед решением все свои критерии на бумажке. Это был громкий случай: поджог дома, он полыхнул как ранний рассвет и среди многих подобных заставил окружающих обратить на себя внимание. Жертвы всего двое. Сразу почившая дамочка, мать, а ещё — расскажу по секрету — сама поджигательница, и ее взрослый сын, которого вытащили спасатели — неплохие ребята и часто играют со мной наравне. И конечно же появился ты. Даже без воспоминаний о своей человеческой жизни ты сразу проникнулся историей — триггеры пирофобии и отношений с родителями так просто не стереть — и указал на обоженного парня на койке. Прошу, пожалуйста, мне меньше убирать.
Но что случилось с парнем дальше? Ты любишь проверять, как сложилась жизнь у тобой спасенных. Кто-то из них исправлял все свои минусы и начинал действительно новую жизнь, кто-то продолжал как раньше и частенько снова оказывались моими жертвами. Но этот... Его мать не случайно подожгла дом. Не знаю, если честно, что было в ее голове, но она понимала точно, какое чудовище сидит в ее сыне, какое чудовище он сам. Психопат. Как скоро ты узнал об этом диагнозе?
Это не я был тем, кто рассказал тебе. Зачем, если это было достаточно забавное зрелище, а ещё твое выражение лица, когда ты сам увидел это. Спасенный тобой бедолага решил, что спас его сам б-г, а он тогда — ни больше ни меньше посланник его. А тогда он имеет право сам расставлять свои правила в этой жизни, карать людей, кто не понравился ему.
Убийца. Так ещё и серийный.
Сейчас лишь конец сентября, а на тебе нет лица; скольким ты бы мог помочь? А вместо этого возвращал к жизни жертв этого психа.
Но теперь здесь лежит двадцать первый. Ты будешь снова умолять меня?
