Лена́
Она слишком часто начала ловить себя на мысли, что уже почти ненавидит свое имя. Да и просто перестала воспринимать его как требуется, как свое название. Наверно, будь она какой-нибудь Надеждой, то и так бы ее имя не звучало здесь так часто, несмотря на все крылатые и приземистые выражения. Хотя, разве только ли в нем, в имени дело?
Когда Лена уезжала на практику к «этим своим франзуцам», все вокруг не переставали говорить про все эти глупые стереотипы. И что там все люди неряхи, и что во Франции только и умеют что лениться и орать на окружающих недовольно, и что все чуть ли не на улицах уже готовы уединяться. Лена смеялась. Это ведь такие клише; в это же время в другой стране, той самой, где все только лениво и жуют багеты, родственники другой девушки убеждали ее в том, как страшно приютить у себя русскую: они же не умеют выражать эмоции, постоянно пьют, а если она в обществе себя вести не умеет?!
«Мы ведь все люди, как можно так узколобо думать о тех, кто так похож на тебя?» — думали они обе и смеялись, друг другу пересказывая чужие опасения.
— Лена́, полотенца найти не могут, иди принеси, — еще один окрик, который все равно сливается со всеми остальными, похожими, и она от него только кривится, продолжая монотонно нажимать на клавиши.
Проверить, а правда ли все же все вокруг ее подруги постоянно пьяны и грязны, не получилось: их самолет сел, едва ли перелетев через границу, и тогда сразу же началась паника. Орущая толпа людей, о них могли быть разные стереотипы в разных культурах, но тогда они вели себя как перепуганный скот. И Лена тоже. Потому что она летела увидеться с любимой подругой по переписке, а не попасть в самый настоящий конец света.
Французы, русские, итальянцы — все не любят стереотипы о себе, но одному остаются верны. Никто не хочет стать ненужным, одним, отойти от стада, быть брошенным. И Лена не хотела.
В этом убежище было все подсчитано. И русская девочка, казалось бы, ни в какой список не входила, а потому бросилась доказывать свою полезность. Зная языки вроде неплохо, но не понимая диалектов, она могла сидеть с детьми, там понимать много не надо; могла бегать от станции к станции, чтобы передать что-то; стоять у плиты, разбирать грязное белье, следить за камерами, чтобы действительно ленивый француз мог поспать лишние часы, кроткая, принимающая, согласная — она готова делать все. А люди не могли даже запомнить нормально ее имя: спустя пару месяцев она хоть и перестала быть обезличенной русской «Наташей», но так и осталась озвучена на последний слог, что звучит каждый раз так, словно бы собаку подзывают.
Лена сама создала местные стереотипы о себе. И теперь закована в них, и даже дышать уже тяжело.
Почему так сложно пойти против ожидания окружения? Да, может ты и хотел быть таким раньше, сам просил такого отношения… Но ведь все мы люди, разве одни люди не должны понимать, что другие, люди, такие же, тоже изменяются. Тоже живые. Тоже могут устать.
Она сама себя тоже сковала ожиданиями. О том, что с ней ничего не случится, что все быстро пройдет, что ей нужно только показать себя, дать другим привыкнуть, и тогда они будут к ней относится по-человечески.
И мама ожидала. И тетка. Между своих вскриков об ужасах на улицах Франции они могли понизить голос и сказать, что вообще-то правильно все, там и женихи пасутся получше, тогда и семье помочь нужно будет, вот какова хорошая дочка будет, не забудет добро. И отец, шикавший на тех, отводящий в сторону и поглаживающий заботливо по голове… А потом наклоняющийся к уху: у него вот друг тоже так улетел, а потом бизнес построил да и оборвал все связи. А мы тебя, Леночка, поддерживаем, бережем, поможем, если что, только ты это, тоже не забывай ничего…
И она сама все стереотипы скрепила.
Оставленные с храпящим позади пульта мужиком экраны камер, брошенные на полпути полотенца, проигнорированный оклик поваренка. Открытая резким, непривычным, движением дверь, прямая спина и врученное уверенной рукой заявление.
«Хочу на выход. Там тоже можно быть полезной»...
Французы, русские, итальянцы. Стереотипы о нации вызывают смех. Стереотипы о личности — загоняют в клетку эту личность.
«...Елена»
И без «С уважением» дрожащей рукой.
