1. чистое небо
Лиса с детства поднимала голову к небу каждый раз, как над ней пролетал самолёт. В этом был какой-то детский, искренний восторг, посвященный полету железной громадины – как птице. «Да что ты там высматриваешь?» – обычный вопрос к ней, застывшей с задранной к небу головой.
Она и в целом была невнимательной. Постоянно отвлекалась ещё ребенком, получала замечания школьником, сама уже пыталась развить умение концентрироваться взрослой, а все равно то и дело оказывалась на пороге комнаты, забывая, зачем вообще пришла сюда, опаздывала на встречи, хотя была уверена, что присела на диван только на минутку, витала в непонятных облаках, и вместо нужного аудита в документе появлялся набор символов – как будто кто-то просто стукнул ладонями по клавиатуре. Лиса уже и сама считала рассеянность своим вторым именем. И научилась жить с этим: выходить сильно раньше запланированного, работу начинать сразу после получения задания, будильники себе ставить для рутин, чтобы вовремя отвлечься на них. В целом очень даже полезные правила, хоть и с ними удавалось совершать осечки.
Так вот на прошлой неделе постучал кто-то в кабинет. Легонько так, даже не костяшками словно, а подушечками пальцев, да не в дверь – в стенку рядом с той. Лиса не ленивая, сама встала и пошла смотреть, когда на ее отклик никто не ответил, открыла дверь и выглянула в коридор, чтобы проверить: никого. Но ведь стены тонкие, услышала бы, если кто-то отходил, да и стук был отчётливым. А после Александр из кабинета в начале коридора спросил, чего это она стояла в проёме двери и молча смотрела перед собой минут пять? Да не было такого ведь, только открыла дверь и сразу же почти закрыла!
Алекс – нет, не тот же Саша с работы (вот она, проблема жизни в обществе наполовину русском) – теперь лишь смеялась на этот рассказ. Они со школы подруги, многие лисины странности для нее уже просто родное что-то, повод для незлобливой шутки, многие из которых бросаются Алекс и по поводу самой себя. Такая из них парочка странных друзей, одна шумная и странная своей экспрессивностью, а другая со странными выпадами из реальности.
Знакомый гул заставил прервать разговор, Лиса привычно задрала голову к небу и аж раскрыла рот. Самолёт летел низко, прям над городом, и ещё можно было разглядеть колеса шасси. Металлические птицы не должны опускаться столь низко, это было странно, и на это обратила бы внимания и подруга, обычно внимательная к таким вещам, и вопрос об этом прозвучал бы. Если бы самолёт не треснул пополам в тот же момент с таким хрустом, как раздавленная игрушка лопается.
Голос застрял в горле, и раскрытые широко глаза уже горели изнутри, но Лиса не могла позволить себе моргнуть, наблюдала за тем, как тонны крепкого металла, зависшие в воздухе, сжимались в комок – так рука сминает лист бумаги в неровный шар, чтобы после его зашвырнуть в мусорку трехочковым броском.
– Да что ты там высматриваешь? – от удивления пришлось все же моргнуть и опустить голову на подругу. Автомобили сплошным потоком продолжали движение, светофор уже вновь сменился на красный, и проходящие мимо люди молча огибали их.
Небо было чистое.
